"Русский мусульманин". Какую реакцию вызывает это словосочетание у обычного обывателя? Недоумение, непонимание, страх? А может доверие и симпатию? У каждого по-разному. Отношение зависит от того, насколько человек способен свободно мыслить без оглядки на устоявшиеся стереотипы и исламофобскую истерию в СМИ. Узнаем о русских мусульманах от них самих. На вопросы издания Dawah.ru отвечает мухтасиб Национальной организации русских мусульман Харун ар-Руси.

Dawah.ru Начнем с того, как Вы приняли Ислам, и что Аллах сделал причиной этого важного шага?

Аллах Всевышний говорит нам, что вы либо сражаетесь на пути Аллаха, либо сражаетесь на пути тагута. До принятия Ислама я боролся на пути тагута с 14 лет и моим тагутом была Нация, то есть национализм был для меня, по сути, религией. В принципе, я с самого детства относился к типу, который Эрик Хоффер охарактеризовал как тип «истово верующего». По сути, мой первый спор в жизни на почве идеологии был спором с родителями, когда, кажется, в четвертом классе я объявил им, что верю в Бога. Потом тот же конфликт был в школе, когда мне пытались объяснить, что-де космонавты в космос летали, но Бога там не увидели. Я, однако, был непреклонен.

Тем не менее, надо сказать, что хотя я родился в номинально христианской семье, причем, после Перестройки ставшей приобщаться к Церкви, реально ни я, ни мои родители не были воцерковлены. Христианская идентичность была у нас скорее на уровне противопоставления себя мусульманам-азербайджанцам, которые окружали нас в Баку, где мы жили. Тем более, это было на фоне поднимавшегося тогда тюркского национализма, отождествляемого с Исламом, который воспринимался нами, некоренными жителями как угроза. Лично я в этой связи воспринимал себя «христианином» весьма обостренно, идеалом же моим были «воины за веру» - крестоносцы. То есть, надо сказать, что мое происхождение – как этническое, так и географическое никоим образом не располагало меня к принятию Ислама, а наоборот.

Первую в моей жизни Библию я увидел в возрасте где-то 10 лет, ее нам подарила в Подмосковье знакомая моих родителей, вышедшая замуж за баптистского проповедника и уехавшая в Америку. Книгу я читал запоем, однако, надо признать, что в том возрасте я ее абсолютно не понимал и это было в чистом виде всегда чтение именно для души, но не принятие Библии как руководства к действию. Позже между этими двумя аспектами моего «христианства» обнаружился явный зазор.

Дело в том, что волной всех этих националистических движений мою семью вышибло с нашей малой родины – Баку, в мою историческую родину – Россию, Москву. Мне тогда было примерно 12 лет. Мы жили тогда на съемной квартире и я помню, как день и ночь мой отец смотрел трансляции Съездов народных депутатов. Отец был ярый антикоммунист и я усвоил от него эту ненависть к Совдепу. Однако в 91 году прояснилась особенность моей позиции. Передача Невзорова «600 секунд» была тогда очень популярна среди демократической интеллигенции, включая мою семью. Однако после выхода его репортажа «НАШИ», демократы отвернулись от него как от реакционера и империалиста. На меня же она произвела поистине вдохновляющее впечатление. Дело в том, что сидя дома я тогда запоем читал исторические рассказы Пикуля, Яна, Балашова. И одним из истоков моего антикоммунизма было то, что «совок» уничтожил именно Россию, дорогую сердцу русскую старину, на смену которой пришел сатанинский Гомункул.

Поэтому я не любил коммунистов. Вместе с тем, передача Невзорова была обращением не к коммунистическому, но к имперскому русскому началу и я в отличие от своих родителей-демократов принял это просто на уровне инстинкта какого-то. Потом, уже после прихода Ельцина к власти и распада СССР эта разница проявлялась все больше. Скажем, сообщение из Беловежской пущи я воспринял с энтузиазмом, так как думал, что сейчас Россия, Украина и Беларусь создадут славянскую христианскую державу. Потом же, когда оказалось, что распад СССР был не возрождением национальной России, а ударом по России и русским как таковым, я уже к весне 92 года стал ярым оппозиционером.

При этом оставался антикоммунистом и проявлял интерес к оппозиционным, патриотическим, но при этом некоммунистическим силам. Двумя источниками формирования моего мировоззрения тогда были все те же «600 секунд», а также газета «День», которую, я помню, в первый раз, когда я ее купил, отец очень отговаривал меня читать, называя фашистской. Я, однако, стал втягивать именно в это. А летом 1992 года, когда был создан Русский Национальный Собор, я сказал себе: «все, час пробил, пора действовать» и в возрасте 14 лет вместе с двумя-тремя своими товарищами создал молодежную группу сторонников Русского Собора – Патриотический Союз Молодежи. Потом стали исчезать, сменяя друг друга, Русский Собор, Фронт Национального Спасения, Национально-Республиканская Партия, но я не просто оставался неуклонным патриотом, но стал убежденным русским националистом. Я стал изучать произведения русских философов-националистов: Ивана Ильина, Ивана Солоневича, славянофилов, Достоевского.

Возвращаясь к теме о религиозности, от которой я далеко ушел, надо сказать, что это был для меня период «Православного Возрождения» без…самого православия. То есть я был ярым православным верующим, ходил в церковь, целовал иконы, молился, но при этом никакой православной «акыды» у меня и близко не было. Это было в чистом виде византийское имперское язычество. Милитаризм, сакральная государственность, национализм – что общего у всего этого с христианством? Тем не менее, и этот период моей духовной биографии продлился недолго.

По мере того, как расширялся мой кругозор, и я стал осознавать для себя собственные догматы христианства, с одной стороны, а с другой стороны росла моя фанатичная убежденность как националиста, стали выходить на свет противоречия между моим христианством и национализмом. По мере радикализации собственно националистической составляющей и обращения к духовной традиции национализма как такового, включая языческий национал-социализм и неонацизм, христианство отвергалось мной всей больше и больше. Я стал считать ее еврейской и просионистской религией, культивирующей разлагающие нацию безжизненные принципы умерщвления плоти, пацифизма и всеобщего братства. Это была одна из острейших внутренних драм моей личности – отказ от христианства, вторая, схожая, но уже с принципиально иным контекстом, спустя много лет была также связана с отказом от христианства, но об этом позже.

С этого момента, где-то с возраста 18-19 лет моей религией уже в чистом виде был национализм. То есть лозунг «Все для Нации, ничего против Нации, Нация превыше всего!» Однако, через пару лет, а именно в 1999 году, когда Национальное движение потерпело очередное и сокрушительно поражение, связанное с приходом к власти Путина, я оказался полностью разочарован в своей Нации, скепсис в отношении которой у меня накапливался и существовал за долгие годы до этого, по мере критического осмысления русского прошлого и настоящего, а также выводов о неутешительности русского будущего. По сути как человек изнутри я могу сказать, что именно тогда в 1999 году по иллюзиям огромного количества националистов был нанесен удар, и люди стали разбредаться кто куда.

Я же стал критически переосмыслять свои взгляды и ценности. И возросший уровень образования, и высвободившееся время позволили ознакомиться с фундаментальной литературой по эзотерике, метафизике, с идеями традиционалистской школы Рене Генона и Юлиуса Эволы. В тот момент я был убежденным язычником и относился к авраамическим религиям с крайним пренебрежением, считая их профаническими и примитивными. Единственное исключение делалось для мистических и эзотерических доктрин в этих религиях, таких как каббала в иудаизме, исихазм в христианстве или суфизм в Исламе. Но для себя я прекрасно понимал, что все ценное, что в них есть, есть именно вопреки самой основе этих религий, которая ими подверглась переинтерпретации и, по сути, нивелировке. По сути, все мне с ними было понятно. И тут по мере своего вращения в традиционалистской тусовке я начал сталкиваться с именем Джемаля, на глаза стали попадаться его работы.

Джемаль меня действительно заинтересовал. Я не мог понять одной парадоксальной вещи – очевидно, что его метафизика есть метафизика чрезвычайно глубокая, но при этом он говорил о себе как о противнике суфизма и стороннике именно чистого Ислама, авраамизма как такового. Как это совмещается, я понять не мог и стал искать выхода на Джемаля. Впрочем, встреча наша случилась спонтанно. Я к тому времени нашел все его работы и стал пытаться изучать их сам. Стал пытаться по-иному взглянуть на Ислам, увидеть в нем что-то, чего видит Джемаль, и что не видел я. И отправился в Соборную мечеть, чтобы раздобыть перевод Пороховой, ибо перевод Крачковского был мне абсолютно непонятен и я наивно думал, что дело именно в переводе. А по дороге из мечети увидел Джемаля, идущего в ее сторону вместе с Максимом Шевченко, который сопровождал Гейдара, решившего там купить халяльное мясо. Естественно, я не мог этим не воспользоваться.

Мы познакомились, и тогда начался период моего ученичества у Джемаля. На протяжении порядка 2 лет мы встречались с ним достаточно интенсивно, и я детальнейшим образом выяснял у него все вопросы, связанные с его методом, мировоззрением, взглядами, впитывал его идеи, как губка. Отвечая на Ваш вопрос, могу сказать, что Аллах (Субхана-ху ва Тааля) вывел меня на Прямой путь, познакомив меня с Джемалем и сделав его учеником. Это колоссальный мыслитель, равных которому в метафизике и философии я не знал и не знаю, я благодарен Аллаху за встречу с ним, благодарен Джемалю, что он открыл мне глаза и молю Аллаха о благе для него.

 

Однако между знакомством с Джемалем и принятием его идей и принятием Ислама как такового была дистанция в два года. Это было связано с тем, что Джемаль открыл мне глаза не просто на Ислам, но и на логику авраамизма в целом, которую я раньше не понимал. То есть я понял и те вещи, из-за непонимания которых в свое время ушел из христианства. И поэтому у меня встала проблема о выборе именно конкретной формы исповедания авраамизма. За эти год-полтора, я интенсивно изучал и исламскую, и христианскую позиции, сопоставлял для себя их логику и различия. Это была жесточайшая внутренняя борьба, жесточайшая… В итоге, однако, я окончательно выбрал именно Ислам. Причем, надо отметить, что это уже был в значительной степени самостоятельный выбор, ибо отрицание христианства было для меня не просто метафизическим, как у Джемаля, а интимно-экзистенциальным.

Кроме того, надо отметить, что, несмотря на шиитскую апологетику Джемаля я сознательно принял именно суннитский Ислам, что стало причиной некоторых позже открывшихся между нами разногласий.

Dawah.ru С какими эмоциями окружающих Вы столкнулись при этом? Было ли непонимание или осуждение того факта, что Вы - русский - приняли Ислам?

Дело в том, что это было для меня проблемой в последнюю очередь. Круг моего общения к моменту принятия Ислама был узок и состоял в основном из тех, кто-либо уже принял Ислам, или тех, кто был на пути к этому. Если говорить о сугубо социальных отношениях, то в большинстве случаев во взаимоотношениях с деловыми партнерами, соседями или формальными знакомыми речь об этих вопросах просто не заходит.

Многие мои коллеги и партнеры, думаю, догадываются о моей исламской идентичности, однако, в силу дистанции, которая между нами существует, не спрашивают меня об этом. Соответственно, они не спрашивают – я не отвечаю. Можно сказать, что моя исламская жизнь с полной активностью проходить как бы в параллельном мире – в джамаате, в общениях с братьями и сестрами, в мечетях, на интернет-форумах и т.п. Что касается отношений с неверующими, то они носят чисто формальный характер. Единственное, что было значимым в этом отношении – это позиция семьи, близких. Надо сказать, что поначалу они тяжело восприняли мой разворот в сторону Ислама. Однако так как его принятие произошло не сразу, а в течении примерно двух лет сомнений и поисков, то к моменту принятия Ислама это воспринималось уже нормально. Сейчас отношение к Исламу терпимое, даже положительное.

Я пытаюсь активно вести даав'а своим близким. Жена, инша Аллах, уже на пути к принятию Ислама. Во всяком случае, признает Исламское вероучение. Что касается моего сына и, инша Аллах, будущих детей, то нет никаких споров и сомнений в том, что они должны воспитываться мусульманами. Мой сын, например, с годовалого возраста встает со мной на намаз, уже сам неосмысленно без меня иногда расстилает коврик и имитирует его. Хвала Аллаху, Господу миров!

Dawah.ru Русские люди стали массово принимать Ислам сравнительно недавно, также как и европейцы. Здесь отсутствует традиция русской исламской культуры. Какого Ваше отношение к традиции, религиозной культуре? Возможна ли русская исламская культура?

Это хороший вопрос. Конечно, то или иное устойчивое человеческое сообщество не может существовать без собственной культуры. Поэтому если у русско-исламского сообщества есть будущее, то должна возникнуть и русская исламская культура. Тут, однако, есть два возможных пути, от выбора из которых зависит ее будущее. Есть путь приспособления Ислама к русской культурной традиции, эдакой национализации Ислама. Я считаю, что это порочный путь, он ведет к искажению Ислама, но он ничего не дает и русским как нации.

У нас по сути именно так было национализировано христианство, на выходе получилось двоеверное языческое-христианское «Русское Православие», которое не смогло дать русской нации твердого духовного фундамента. То же имеет место и во всех случаях, когда Ислам растворяется среди народных традиций или ассимилируется с ними. В итоге в первую очередь теряется Ислам, что недопустимо. Но также надо констатировать, что вырождаются и ассимилируются уже сами эти народы. Люди, для которых Ислам есть всего лишь часть их национально-культурной идентичности, не имеют иммунитета перед давлением разлагающей космополитической культуры Запада. В итоге они перестают быть сперва мусульманами, а уже через несколько поколений утрачивают и национальную идентичность, превращаясь в выродков без роду-племени. Поэтому я считаю, что русско-исламское сообщество должно пойти принципиально иным путем. Не путем национализации Ислама, а путем исламизации нации. Мы должны взять из русской культуры в культуру русских мусульман только то, что четко соответствует Исламу, а также формировать новую культуру на базе применения шариата, на базе использования и внедрения в русский язык арабо-исламской терминологии. По сути, должна родиться новая культура, культура нового субэтноса.

Dawah.ru Скажите, Харун, как возникла идея создать организацию по национальному признаку? Какая была необходимость в этом?

Прежде всего, нужно начать с того, что понимание Ислама любым настоящим мусульманином (мумином), вне зависимости от того, рожден ли он в общине мусульман или присоединился к ней сознательным выбором, кардинальным образом отличается от мировоззрения и менталитета т.н. "этнических мусульман". В данном случае я использую термин "этнические" не для того, чтобы противопоставить русским или иным новообращенным мусульманам тех наших братьев, которые принадлежат к традиционным исламским народам, а для того, чтобы определить феномен людей, для которых "ислам" есть всего лишь атрибут их национальной принадлежности и культуры, либо признак принадлежности к некой цивилизации, которая отличает их от представителей других цивилизаций.

Так вот, надо сказать, что, если говорить о каких-то 20 миллионах проживающих в России мусульман, то надо констатировать, что современное состояние нашей Уммы в России характеризуется безусловным преобладанием в ней именно такого, "этнического ислама", исповедуемого, главным образом, национальными меньшинствами Поволжья и Северного Кавказа, а также иммигрантами из Азербайджана и Средней Азии. Вместе с тем, мы не можем забывать, что исторически Россия складывалась именно как Русское государство, русские составляют порядка 80% населения современной России (что есть высокий среднеевропейский показатель для титульной нации) и русский народ, живо реагируя на последствия краха многонациональной советской государственности, переживает сегодня подъем своего национального самосознания.

В этой связи существует как бы некий объективный конфликт между "исламским возрождением" в парадигме "этнического ислама" народов Поволжья и Кавказа, с одной стороны, и "национальным возрождением" русских, которое всячески стремятся связать и отождествить с православием, с другой стороны.

Что же касается не "этнического", а реального Ислама как универсального мирового вероучения и глобальной социально-политической доктрины, то таковой в этой связи вообще остается за бортом российской действительности.

С одной стороны, такой, "чистый Ислам" находится в неминуемом конфликте с противостоящим ему "этническим исламом", выдающим за "ислам" совокупность представлений о нем, сложившихся в местной среде, тогда как приверженцы чистого Ислама ориентируются исключительно на Сунну (Традицию) Пророка Мухаммада (да благословит его Аллах и да приветствует!) и понимание Ислама первыми тремя поколениями праведных мусульман (да будет доволен ими Аллах!), впоследствии искаженное нововведениями и приспособленными под местные суеверия.

С другой стороны, став заложником противостояния "православных русских" и "азиатов-мусульман", реальный Ислам в России стал объектом неприязни и конфронтации со стороны основного народа России - русских, лишенных собственной национально-политической элиты, и манипулируемых сионистским лобби.

Стратегически этот клинч можно было бы разомкнуть только одним способом - массовым принятием представителями основного, русского народа именно реального, чистого Ислама, одновременной исламизацией национального большинства страны, с одной стороны, и русификацией Исламского сообщества, с другой стороны, с автоматическим лишением Ислама в России характера "этнического".

Тактически, однако, мы видим и понимаем, что это задача не ближнего будущего и указанный процесс идет куда менее интенсивно, чем нам хотелось бы. Более того, в массовом масштабе этот процесс блокируется именно теми причинами, разблокировать которые он должен в свою очередь сам. Таким образом, получается замкнутый круг.

Несколько тысяч русских людей, принявших Ислам с начала 90-х годов прошлого века, оказались внутри этого круга. В сложившейся ситуации, принимая Ислам, русский человек как бы, с одной стороны, выпадал из этнического поля своего народа, с другой стороны, оказывался "белой вороной" среди "этнических мусульман". С конца 90-х годов ситуацию стало спасать появление интернациональных джамаатов приверженцев чистого Ислама, в которых оказалось немало русских. Однако, во-первых, эти джамааты, несмотря на свой интернационализм, все равно оказывались привязанными к национальной проблематике и реальности традиционно исламских народов, а в случае с кавказскими джамаатами - зачастую вовлечены в их борьбу против России. Во-вторых, в массовом масштабе они все равно не меняли ситуации отчуждения "этнического ислама" от национального русского большинства.

В этой ситуации, с одной стороны, Ислам в России был обречен находиться в этническом гетто национальных меньшинств, где его заботливо опекали представители "традиционного мусульманского духовенства" Поволжья и Кавказа, выпестованные для этой цели сперва имперским, а потом и советским центром, с другой стороны, русские в Исламе обрекали себя находиться уже в двойном гетто - отчуждения, как от своего народа, так и от этнической основы внутри самого "мусульманского гетто".

Максимум, что всегда предлагалось мусульманскими политиками и мыслителями в этой связи - это, по сути, программа ревизии этнического и исторического статуса России как государства, прежде всего, Русского большинства. Отождествляя русских и православных, такие мусульманские политики ставили вопрос следующим образом: "в России живут не только русские, но и мусульмане" или "исторически Россия это не славянское, но славяно-тюркское государство" или "русских как таковых нет, это искусственная смесь народов с тюркской основой" и т.п. В большинстве случаев, однако, подобные амбиции весьма умерены и направлены не на достижение доминирования Ислама в нашей стране, к чему по самой своей природе должен стремиться реальный Ислам, а на некую политику перераспределения этноконфессиональных бонусов и допущения "этнических мусульман" к разделу общего пирога. Иногда градус амбициозности таких проектов повышается за счет призывов заселить Россию иммигрантами мусульманского происхождения и надежд на пересмотр в результате этого демографического баланса с позиций силы.

Совершенно естественно в этой связи, что у любого нормального русского человека такие проекты вызывают острую аллергию и провоцируют защитную реакцию в виде отторжения всего "чужого" и желания сохранить за собой право на завещанную предками Русскую родину. Говорить в такой ситуации о перспективах Исламского призыва среди русских, являющегося единственной возможностью обеспечить развитие и экспансию реального Ислама в России, естественно, не приходится.

Осознавая это, русские мусульмане, озабоченные судьбой реального Ислама в нашей стране (а значит, во многом и в мире, ибо, как говорили классики геополитики, Евразия - это ключ к миру, а Россия - ключ к Евразии), и судьбой своего народа в Исламской Умме, приняли, как нам кажется, единственно верное решение - создать Национальную Организацию Русских Мусульман (НОРМ).

Dawah.ru Эксперт московского института религии и политики Георгий Энгельгардт прямо назвал в одном из своих интервью русских мусульман "янычарами" обвиняя их в радикализме и считает обращение русских в ислам "плодом нашего посткоммунистического кризиса" когда люди лишились возможности зарабатывать те деньги, которых они заслуживают. Что Вы можете сказать об этом? Как бороться с такими ложными стереотипами, и что ваша организация делает по противодействию исламофобии?

Ну, в этой связи вспоминается анекдот о том, как Рабинович звонит в общество «Память» и спрашивает, правда ли, что евреи продали Россию и на утвердительный ответ спрашивает, где он может получить свою долю. Товарищ Энгельгардт, судя по его фамилии, должен прекрасно знать этот анекдот, стало быть, он, наверное, ответит нам, где нам, «русским янычарам» получить свою долю. Если серьезно, то, к сожалению, пока все разговоры о какой-то подпитке, которая идет нам от арабов или кого-то еще, являются только фантазиями. Все, что нами делается, делается на своем энтузиазме, на свои кровно заработанные деньги. ИншаАллах, будет время, когда будет и по-другому. Однако кто знает, возможно, раньше мы будем в состоянии помогать другим братьям, чем они начнут помогать нам.

Что же касается исламофобии, то, конечно, мы активно противодействуем ей на информационном уровне. Однако думаю, есть и положительный аспект у этой исламофобии. В частности, благодаря создаваемому кафирами образу Ислама как злой и агрессивной религии в Ислам идут именно те люди, которые представляют собой его главный ресурс, соль земли. Это разного рода радикалы, которые видят в нем не созерцательную пацифистскую религию личного самосовершенствования, но путь Джихада. Именно такие люди нужны сегодня Исламу в первую очередь. С другой стороны, происходит отсев конформистов, которые отрекаются от религии, враждебной «цивилизованным ценностям», этому тагуту, поработившему их сознание. Я думаю, в этом есть положительный аспект. Один стойкий мусульманин лучшее и нужнее для Религии Аллаха, чем сотня лицемеров, о которых Аллах (Субхана-ху ва Тааля) исчерпывающе сказал в суре «Тауба».

Dawah.ru Портал-Credo.ru со ссылкой на "IslamOnline" опубликовал данные о новообращенных в ислам. По информации, предоставленной анонимным источником в Совете муфтиев России, только в Москве за период с января по октябрь 2004 года около 20 000 человек приняли ислам. Число новообращенных в Москве за тот же период в 2003 и 2002 годах составило соответственно 15 300 и 12 450 человек. Согласно тому же источнику, 60% новообращенных - этнические русские, ранее не исповедовавшие никакой религии. У Вас есть какие-либо данные на этот счет? Ощущаете ли вы приток новообратившихся и много ли среди них русских на самом деле?

Аллаху в'Алям, хотел бы надеяться, что это действительно так. Ни подтвердить, ни опровергнуть этих данных я не могу. Что касается моих сведений и ощущений, то приток русских в Ислам, безусловно, есть, но, на мой взгляд, сейчас мы скорее находимся на стадии качественного накопления и структуризации, которые через какое-то время, иншаАллах, должны будут выплеснуться уже и в количественный рост, в волну, которую нельзя остановить.

Dawah.ru Как складываются отношения НОРМ с так называемым "официальным духовенством"? Возможно ли сотрудничество с ними или здесь можно ли говорить о различии во взглядах между клерикалами и простыми верующими? Есть ли среди членов организации их представители?

В целом отношения складываются сложно. Муфтияты изначально заняли настороженно-негативную позицию по отношению к русским мусульманам как общественному явлению. Это связано с двумя обстоятельствами. Во-первых, эти муфтияты являются по сути духовными управлениями не мусульман, а куфрского государства, которое учредило их для контроля за Исламом и управления им в жестко очерченной нише. Я скажу даже больше, в принципе, я не думаю, что сегодня поголовно весь государственный аппарат, занимающийся вопросами религии, является антиисламским. Там есть антиисламское лобби, как еврейское, так и православное (а в ряде случаев они совпадают в одном лице), однако, многие государственные деятели и их советники-аналитики понимают, что с исламским фактором нужно взаимодействовать, а не тупо подавлять его.

Поэтому тут даже уже не вопрос государственной политики, а вопрос самих ДУМов, их дурной наследственности, исторического комплекса страха перед занесенной над ними кафирской палкой. Русские мусульмане вызывают острейшее раздражение у Русской Православной Церкви, а муфтияты всячески стремятся сохранять с ней дружеские отношения. Они по инерции считают, что Православие – это синоним России, страх перед которой у них заложен в генах и подсознании. Поэтому и страх, как бы в связи с появлением русских мусульман их не обвинили в недружелюбии к Православию, как бы чего ни вышло. Вторая причина – это джахилийский татарский национализм и местничество, которыми пронизаны эти ДУМы. В убежденных, искренних, грамотных и активных мусульманах, представляющих национальное большинство страны Россия, они видят угрозу их этноклановой монополии на представительство Ислама.

Я хочу сказать, что в ДУМах есть, конечно, и искренние, хорошие люди, истинные мусульмане. Я бы даже мог их назвать, но боюсь, что это только повредит им. Мы можем сотрудничать и сотрудничаем с такими людьми в их индивидуальном качестве. Но ДУМы как институт были созданы для подавления Ислама, выполняют эту функцию они и теперь с тем отличием, что делают это уже по инерции и скорее по собственной воле. Вряд ли есть основа для сотрудничества НОРМ как организации, представляющей реальный Ислам, с такого рода институтами.

Dawah.ru Не так давно было предложение назначить одного муфтия для всей России. Что-нибудь изменится по-Вашему?

Я думаю, что вся эта компания никогда не договорится об этом. Не уверен, что в этом заинтересована и Администрация Президента, на мнение которой они привыкли во всем оглядываться. В любом случае, даже если это произойдет, такой «Муфтий Всея Руси» будет нелегитимен в глазах истинных мусульман. А два их, три или один – это проблемы только самих этих муфтиев.

Dawah.ru Недавно в Москве была создана Всероссийская общественная организация "Российское исламское наследие". Шамиль Бено отметил, что это нерелигиозное движение.  Стоит ли здесь искать перспективу именно для возрождения исламского самосознания, и если да, то каким образом по Вашему это осуществимо в данном проекте?

На самом деле, если быть точными, то они провозгласили себя нерелигиозной и неполитической организацией. Однако в моем понимании, если какая-то организация называет себя нерелигиозной и неполитической, то она автоматически не может быть исламской, так как Ислам как раз это религиозно-политическая доктрина (Дин) и игнорирование любой из этих сторон есть отрицание Ислама. Тут же они выводятся за скобки сразу вместе. Что же тогда может быть исламского в движении, которое называет себя нерелигиозным и неполитическим?

Если брать идейные установки РИНа, звучавшие от его идеологов и лидеров, то они также не внушают оптимизма. Например, неоднократные заявления, что во главу угла нужно поставить гражданскую идентичность, то есть, что люди в первую очередь должны ощущать себя гражданами России, потом частью исламской культурной традиции, потом ощущать принадлежность к своему этносу. Очевидно, что любое истинно исламское движение должно ставить во главу угла именно исламскую идентичность, идентичность раба Аллаха, члена Партии Аллаха, части мировой Уммы, то есть единой Исламской Нации. Или приверженность идеям «исламской демократии», что очевидно является компромиссом между Исламом и куфром, ибо демократия это принадлежность власти народу, который в лице своих представителей выступает законодателем, Ислам же исходит из принадлежности власти Одному Аллаху, Который и является единственным Законодателем. Человек же лишь исполнитель воли Аллаха и Его наместник.

Но все эти идеологические сомнения многократно усиливаются, если принимать в расчет состав руководства РИНа. Первоначально мы были просто шокированы тем, что идея создания нового Исламского движения исходит от братьев Джабраиловых, один из которых – Умар хорошо известен как «светский лев», но абсолютно неизвестен как сознательный и убежденный мусульманин. На учредительной пресс-конференции РИН он, в частности, говорил, что не надо «притягивать» РИН к Исламу или что они не являются сторонниками исламской одежды. Наш брат и вице-президент НОРМа Абдуль Карим был на этой конференции и потом опубликовал свой репортаж, где изложил эти высказывания и задался вопросом, при чем тут вообще Ислам? В ответ на это мы услышали прямые и плохо скрываемые угрозы о расправе с нами со стороны человека, представившегося Шамилем Бено - идеологом РИН, соответствующие письма которого до сих пор хранятся у меня и моих соратников.

Хусейн Джабраилов, ныне официальный лидер РИНа, в большей степени соответствует образу благочестивого мусульманина. Но опять же, какого? Вся чеченская, основная составляющая РИНа – это по сути идейные кадыровцы, которые тесно связаны с режимом Кадырова-Алханова.

Как можно было сделать сопредседателем РИНа Рафаэля Хакимова, известного своей книгой «Где наша Мекка» и другими, в которых он призывает реформировать основополагающие положения Ислама на европейский, «современный» лад? Это идеолог «евроислама» - злейшей ереси, который при этом является официальным советником Шаймиева. Да и в целом, я хочу сказать, что среди известных людей, входящих в РИН, я не знаю ни одного человека с твердыми и правильными убеждениями Ахль ус-Сунна валь Джамаат. Вижу там адатчиков, евромусульман, новаторов-рационалистов, сомнительных, с точки зрения ортодоксального Ислама, философов. Вряд ли с таким движением можно связывать возрождение исламского самосознания в России.

Dawah.ru Я знаю, что одним из основателей НОРМ был также и глава Исламского комитета России Г.Джемаль, известный своей вполне категоричной позицией по актуальным вопросам так, что некоторые недоброжелатели стали на него вешать ярлыки типа "респектабельный экстремист". Не так давно он стал сопредседателем упомянутого "Российского исламского наследия" наравне в либерально настроенными мусульманами. С чем Вы связываете такую метаморфозу?

Ну, во-первых, для начала я хочу ответственно заявить, что Джемаль не только не был основателем НОРМа, но НОРМ возник в значительной степени вопреки позиции Джемаля. В то время, когда шла подготовительная работа для создания НОРМа Джемаль был всецело поглощен союзом с левыми и антиглобалистами и пропагандировал идеи оголтелого интернационализма. То есть, речь шла не об отрицании национализма как политической идеологии или как нетерпимости, разобщенности, что было бы, безусловно, правильно, но об отрицании этничности как таковой, что прямо противоречит Корану и Сунне. В то время мы много спорили с Джемалем на эту тему, но каждый остался при своем мнении. Тогда мы начали заниматься консолидацией русских джамаатов по России и СНГ. В итоге примерно через год мы вышли на создание общенациональной организации – НОРМ, проекты же Джемаля не принесли ему ожидаемых результатов.

Когда мы решили проводить свою пресс-конференцию, мы предложили Джемалю принять в ней участие и он, видя, что движение состоялось и, понимая, что ассоциирование НОРМа с ним принесет ему дополнительные дивиденды, охотно согласился. В свою очередь нам участие Джемаля в пресс-конференции было нужно для раскрутки, ибо мы тогда не были известны, он же весьма и весьма. Да и вообще для многих из нас он тогда был непререкаемым авторитетом. Поэтому Джемаля просто пригласили на учредительную пресс-конференцию НОРМа, но НОРМ создавался вопреки его идеям о необходимости отказа от национальных корней, что и видно по нашему названию.

Что касается участия Джемаля в РИН. Многие сочли этот его шаг предательством, учитывая то, что человек, долгие годы на словах поддерживавший чеченских моджахедов, пошел в организацию к кадыровцам. Другие считали, что Джемаля просто купили на деньги братьев Джабраиловых. Я не считаю, что это так.

Я думаю, что тут дело в другом. На словах Джемаль, конечно, исламский фундаменталист. И если бы он был просто философом и теоретиком исламского фундаментализма, то цены бы ему не было, несмотря на все его огрехи. Однако проблема в том, что он считает себя не просто теоретиком или политологом, а политиком. Но, хорошо зная Джемаля, могу сказать, что для политика-фундаменталиста он слишком не фундаментален. Дело в том, что практическая политика требует совсем иных личностных качеств, чем те, что есть у Джемаля. У него есть другие достоинства, это колоссальная личность.

Джемаль – вальяжный и гениальный мыслитель, но ремесло политика, в особенности революционного, каким он хочет быть, требует высокой степени организованности, последовательности, целеустремленности, железной воли, умения играть в команде, вести ее за собой и отвечать за нее. Однако все это не для Джемаля. Джемаля иногда называют «исламским Дугиным», но это вряд ли правильно, так как, во-первых, он, конечно, многократно талантливее Дугина как мыслитель, но Дугин по степени эффективности своей деятельности, по уровню организованности, активности и продуктивности много превосходит Джемаля.

Поэтому, не будучи политиком, то есть политическим лидером, организатором, руководителем он в принципе не может выстроить исламскую политическую силу под свои идеи. Если бы у нас в стране было Исламское движение, то Джемаль бы мог быть востребован в нем, скажем, в той роли, в которой Альфред Розенберг как философ был востребован в НСДАП. Но создание такого движения – дело не близкого будущего.

Я предлагал Джемалю объединить усилия для создания такой организации на базе его Исламского Комитета. На мой взгляд, этот проект не состоялся, в том числе, потому, что со стороны Джемаля не было желания ни подчинять себя партийной дисциплине, ни согласовывать свои действия и заявления с командой, ни идти на компромиссы с соратниками, ни работать в команде вообще. Джемаль – это эдакий гуру, он, как мне кажется, не привык подчинять себя командным правилам игры, командным планам. Он живет в своем собственном мире, в очень свободном творческом графике, своими озарениями и визионерскими идеями. Однако все это не дает практического результата.

Поэтому, я думаю, приход Джемаля в РИН это желание примкнуть к солидной силе с тем, чтобы взять ее под контроль. Ведь вспомните, Джемаль был у Лебедя, был у Илюхина, был в «Памяти» у Васильева. Сейчас вот с Лимоновым политический роман. Отчего это происходит? Оттого, что вместо того, чтобы создавать свою силу, он хочет, говоря по-русски, на чужом горбу в рай въехать. Но я абсолютно убежден, что это провальная тактика, которой он дискредитирует себя в глазах своих сторонников.

Я сам в юношестве, будучи национал-патриотом, имел опыт вхождения в солидные правые организации с тем, чтобы изменить их изнутри. Многие мои знакомые, известные и авторитетные люди так же шли в номенклатурные организации с ресурсами с тем, чтобы их потом переделать на свой лад. Это обреченные попытки. Люди с деньгами, связями и опытом, такие как братья Джабраиловы или Шамиль Бено не дураки. Они не для того создавали свой РИН, чтобы отдать его Джемалю. Мне кажется, Джемаль нужен там только как свадебный генерал, если же он попытается там наводить свои порядки, он поймет то, что давно поняли другие радикалы, примкнувшие с той же целью к номенклатурным, истеблишментским структурам.

Поэтому мне искренне жаль, что Джемаль дискредитирует свою репутацию исламского фундаменталиста своими альянсами с сомнительными силами. Я надеюсь, что придет время и у нас в стране возникнет мощное исламское движение, а Джемаль к тому времени убедится, что его роль – это роль Розенберга или Освальда Шпенглера, но никак не Ленина. Ленин из него, прямо скажем, никакой, странно, что он не понимает этого.

Dawah.ru Известно, что в НОРМ немалое число членов составляют шииты. Не возникает ли у Вас проблем идеологического характера? Или здесь разногласия в религии отдельно, а работа - отдельно?

Шииты составляют немалое число членов только в Московском отделении НОРМ. В других региональных отделениях НОРМ их нет вообще. Что касается проблем между суннитами и шиитами в НОРМ, то их отсутствие связано с двумя факторами. Первый – это уникальные обстоятельства, в которых рождался НОРМ. Этноконфессиональная и личностная солидарность его основоположников, которыми двигало желание отстоять право русских мусульман на существование как особого подвида, с одной стороны, интернациональной мировой и российской Уммы, с другой стороны, многоверного русского народа.

Посему, когда мы начинали делать это дело, там вообще не стоял вопрос, сунниты это или шииты и у нас выработались некие принципы базового единства. Сами эти вопросы начали появляться и возникать иногда уже тогда, когда коллектив в Москве начал расширяться и в среду стали входить новые люди уже с явной выраженной мазхабной убежденностью. Тогда, было дело, иногда возникали ситуации. Однако нам удалось решить эту проблему за счет того, что каждая из общин – суннитская и шиитская – живет и действует в своей нише. Соприкасаемся мы или на личном уровне, где у нас принято не поднимать эти вопросы, или на уровне общих задач русских мусульман, где они также не стоят.

Я хочу сказать, что из Устава следует, что НОРМ, будучи общеисламской организацией, в целом является суннитской, шииты же входят в нее в качестве коллективного члена. Это не принижает их роли, так как вторым лицом в НОРМ и одним из ярких ее лидеров является шиит Абдуль Карим Чернеенко. Тем не менее, ядро НОРМа – суннитское.

Dawah.ru Прошло больше года со дня основания НОРМ, каковы итоги? Что сделано за этот год хорошего и что, возможно, сделано не так? Есть ли какие-либо паны на будущее у Вас лично?

Что дало появление на свет НОРМ российскому и мировому Исламу?  

Во-первых, разотождествление в глазах огромного количества людей, прежде всего русских, узнавших о НОРМ, Ислама и этнических мусульман. Сталкиваясь с НОРМ, русский человек понимает, что можно быть русским, будучи мусульманином, и наоборот.

Во-вторых, появление НОРМа стало прорывом для всего реального, а не "этнического" Ислама в России и воодушевило огромное количество наших братьев, рожденных в Исламе: дагестанцев, чеченцев, казахов, татар и других осознанием того, что Ислам в России начал выходить из этнического гетто национальных меньшинств и осваивать духовное пространство основной массы населения страны.

Да,  русские мусульмане были и до НОРМа - единицы, десятки, сотни, даже тысячи. Однако все это были только одиночки, незаметно растворенные среди общей массы нерусского джамаата. Появление же НОРМ стало показательно тем, что впервые русские сделали заявку не на принятие Ислама отдельными людьми или узкими группами, но на исламизацию целой нации, являющейся государствообразующей для 1/8 части суши. Естественно, что это стало бальзамом на душу для тех братьев и сестер, которые все это время вели оборонительную борьбу за защиту Ислама на окраинах России, дав им надежду на переход Ислама в наступление в самой России, силами самих русских братьев.

В-третьих, национально-русский характер новой исламской организации стал мощным орудием в информационной войне Уммы против врагов Ислама, активно ведущейся, в том числе, в России. Противопоставление Ислама "национальным интересам" России и русских, которое является козырной картой исламофобов в этой травле, теперь в принципе может быть нейтрализовано тем, что значительная часть русских национал-патриотов именно в Исламе видит платформу для национального самосохранения и возрождения русских.

Все эти факторы, безусловно, необратимо изменили жизнь Российской Уммы, пусть пока и только на информационном, идеологическом уровне создав предпосылки для перехода мусульман нашей страны от оборонительной тактики защиты религии меньшинства к стратегии исламской экспансии и утверждения господства Религии Аллаха.

Чего пока не удалось достичь, так это превращения НОРМа в массовую, мощную организацию. НОРМ имеет представительства во многих регионах, но скорее речь сегодня идет о достаточно аморфной сети групп, которые проявляют себя только благодаря действиям актива, ядра. Говоря откровенно, это ядро пока действует прежде всего в информационной и идеологической сфере.

Посему, если говорить о моих планах на этот год, то они, иншаАллах, прежде всего, предполагают превращение НОРМа из виртуальной организации в реальную. Русские мусульмане должны, инша Аллах, стать реальной силой, с которой будут вынуждены считаться не только в СМИ, но и в коридорах власти, в бизнесе, в аудиториях ВУЗов, на улице, в конце концов. Это цель, на достижение которой я буду, инша Аллах, работать, понимая, что она рассчитана на много десятилетий и дорогу осилит идущий.

Второе направление моей деятельности – по порядку, но не по значимости – направлено уже на выход за национальные границы и объединение интернационального круга единомышленников и сторонников, который сложился вокруг суннитской основы НОРМ. Планируется создать Общественный фонд «Приверженцы Традиции и Единства» (Джамияхейрия «Ахль ус-Сунна валь Джама'ат»), который призван стать одним из интеллектуальных, политических и кадровых центров Ахль Сунна валь Джамаат в России.

Ну и, наконец, если говорить о личных планах, то они связаны с обретением исламских знаний, с подготовкой к получению полноценного исламского образования, позволяющего, инша Аллах, быть алимом.

Это мои планы, а решение принадлежит только Аллаху.

Dawah.ru В заключении, чтобы Вы хотели пожелать тем, кто еще считает, что Ислам - это религия арабов, татар и дагестанцев?

Я бы пожелал им прочитать Священный Коран и многие хадисы, в которых ясно сказано, что этот Коран и пророк Мухаммад (да благословит его Аллах и да приветствует!) посланы как Истина для всего человечества и для всех народов! Ведь сказано, что нет превосходства в Исламе у араба над неарабом, но неужели кто-то думает, что если даже у арабов, из среды которых вышли Пророк (мир ему!) и сподвижники (да будет доволен ими Аллах!), нет превосходства над татарами или дагестанцами, то у самих этих татар или дагестанцев может быть превосходство над русскими или карелами? Это же абсурд!

Я призываю русских и представителей иных неисламских народов не бояться принимать Ислам, опасаясь своей второсортности. Напротив, Пророк (мир ему!) много раз говорил, что принявший Ислам из числа христиан или иудеев будет обладать двойной наградой. Кроме того, Ислам это не только религия только Мухаммада (мир ему!). Это даже не только религия Иисуса Христа, Давида, Моисея, Авраама, Ноя и Адама, мир им всем, которых мы считаем пророками Ислама. Ислам учит, что всего было около 120 000 пророков, мир им, которые посылались с проповедью Ислама (Единобожия) абсолютно ко всем народам.

Все народы когда-то были в Исламе, но почти все отошли от него, включая многих «этнических мусульман». Более того, наша Вера учит, что каждый человек рождается в истинной вере и лишь потом родители извращают ее. Поэтому я призываю всех, кто этого еще не сделать вернуться в Ислам – религию всех народов и людей!

Dawah.ru